В канун Международного дня памятников и исторических мест инфопортал ВААК взял интервью у замминистра культуры и охраны историко-культурного наследия Абхазии Батала Кобахия, который рассказал о вызовах и успехах в сфере сохранения культурного наследия.
Беседовал Саид Барганджия.
О проблемах сохранения историко-культурного наследия Абхазии, правовом регулировании этих вопросов, о том, кто ответственен за восстановление и защиту памятников культуры, о вновь открытых объектах и многом другом в интервью инфопорталу ВААК рассказал заместитель министра культуры и охраны историко-культурного наследия Республики Абхазия Батал Кобахия.
– В этом году завершается программа по инвентаризации объектов историко-культурного наследия Абхазии. Как долго длилась программа, на какой стадии она находится сейчас и какие промежуточные итоги можно подвести уже сейчас?
– В декабре 2014 года в процессе реорганизации органов власти Министерство культуры и Управление охраны объектов историко-культурного наследия были объединены в одно ведомство – Министерство культуры и охраны историко-культурного наследия Абхазии. В рамках министерства был создан Департамент охраны историко-культурного наследия Республики.
В самом начале работы мы столкнулись с тем, что в базе данных по учету объектов историко-культурного наследия (ИКН) не было никакой экспертной информации об оценке страховой стоимости, особенностях архитектурного стиля, исторических данных, охранных зонах и границах территорий. А в соответствии с инструкцией по учету объектов ИКН, на каждый объект должно быть около 20 типов различных документов. Мы подготовили целевую программу по «Инвентаризации недвижимых объектов ИКН, расположенных на территории Абхазии», подали ее в Кабинет министров, и она была одобрена и профинансирована. Сроки реализации первоначально были обозначены с 2016 по 2018 годы, однако, по ряду объективных причин, работа была продлена до 2019 года. Весь 2015 год департамент работал над систематизацией имеющихся данных по объектам историко-культурного наследия. Ранее у нас был только Государственный список по объектам ИКН города Сухум. По остальным объектам, разбросанным по всей Абхазии, мы начали масштабную работу.
В итоге к концу 2015 года подготовили Государственный список объектов по всей стране, который состоял из 1535 наименований. По многим из них мы завели учетные карточки, провели фотофиксацию, собрали архивные материалы, подготовили акты о состоянии на момент проверки, описали особенности архитектурного стиля, начали работу по созданию паспортов, планов и чертежей. Конечно, не по всем объектам есть полная информация, но работа в этом направлении ведется. Именно Целевая программа и была ориентирована на инвентаризацию всех имеющихся в Государственном списке объектов ИКН.
– Насколько известно, предполагается создание геоинформационной системы, которая позволит каждому интернет-пользователю просматривать информацию по любому памятнику культуры Абхазии. Готовится ли эта система, и когда должна стартовать?
– Геоинформационная система (ГИС) для всех объектов историко-культурного наследия Абхазии – это апофеоз Целевой программы, о которой мы говорим. Это использование новейших информационных технологий. ГИС – программа, которая будет содержать всю имеющуюся у нас информацию по каждому объекту ИКН. Надеюсь, в конце июня мы уже сможем ее презентовать, и она будет «вывешена» на официальном сайте Министерства культуры и охраны историко-культурного наследия. С началом работы геоинформационной системы мы определенно вступим в новую эпоху в сфере доступа к информации. Для начала опубликуем полную информацию о 150 объектах и частичную о 550 памятниках культуры.
– Есть ли у Министерства – теперь уже уточненные – данные по объектам, которые нуждаются в охране государства? Как меняются эти данные, и почему?
– Правовая защита памятников культуры – очень важная работа. Все мы были потрясены известием о пожаре в Соборе Парижской Богоматери (речь о недавнем масштабном пожаре в Соборе Парижской Богоматери 15-16 апреля 2019 года – прим. ред.). Я воспринял эту трагедию как знамение, или «месседж сверху» о хрупкости культурного наследия, о его взаимосвязи с человеком и зависимости. Ведь Франция была законодателем в сфере сохранения культурного наследия, постановке на государственный уровень охраны и учета исторических памятников. Уже в начале 19 века именно там появилась Генеральная инспекция по охране памятников. Если Собор Парижской Богоматери, одна из первых реликвий культурного наследия Европы, оказался незащищенным, можете себе представить, что происходит с нашими памятниками.
Впервые общество по охране памятников культуры в Абхазии было создано в 1925 году. Первый, наиболее полный список исторических памятников составил Вионор Пачулия в 1961 году, в него вошло около 260 объектов. Потом его дополнил Иосиф Адзынба, уже в 1967 году. Далее все найденные объекты вносились в так называемый список вновь выявленных памятников историко-культурного наследия. С 2015 года, после принятия Государственного списка, в который вошли объекты культуры со всей Абхазии, по сегодняшний день мы обнаружили еще около 400 объектов. Сейчас готовим по ним документацию для того, чтобы внести их в государственный список. Я надеюсь, до конца года завершить эту работу, и тогда памятников историко-культурного наследия будет порядка 2000. Список чаще всего пополняется за счет тех объектов, которые ранее могли не заметить, но в основном за счет археологических объектов, найденных во время полевых исследований.
– В результате нескольких недавних экспедиций по горной Абхазии обнаружены новые объекты культурного наследия, даже готовится к публикации книга о них. Не могли бы Вы немного подробнее рассказать, что это за памятники, и когда ждать выхода книги?
– Эти шесть экспедиций состоялись в рамках совместного проекта Министерства с фондом «Горная Абхазия» (фонд, изучающий горы Абхазии – прим. ред.) по инвентаризации памятников в горной части Абхазии. Экпедиции проходили на перевалах Химца, Дзыхва, Башкапсара и в Ауадхаре. Мы обнаружили около 300 ранее неизвестных или частично описанных объектов ИКН. Некоторые сооружения составляют единый строительный комплекс, поэтому мы их сгруппировали, получилось восемь комплексов, в каждом из которых от 10 до 60 строений. В основном это каменные сооружения, их еще называют «пастушескими стоянками» или «ацангуара» (от абхазского «ограды карликов» – прим. ред.). Это название связано с наименованием мифологического карликового народа ацанов, так как данные строения и пастушеские изгороди отличаются маленькими размерами. Они расположены в альпийской и предальпийской зонах высокогорий Абхазии. В начале экспедиций мы не предполагали, что их так много, и буквально пришли в шоковое состояние от количества увиденных объектов, и понимания того, что большую часть горной Абхазии нам предстоит еще обследовать. Издание книги состоится в текущем году. Это будет каталог, в котором мы опубликуем общее описание этих строений, а потом уже ученые будут изучать какие-то из них более детально.
– К вопросу о «шоковом состоянии» от количества объектов. Измеряется ли число памятников культурного наследия в соотношении с территорией, численностью населения? То есть можно ли сказать, что для маленькой во всех смыслах Абхазии число наших памятников – внушительная цифра?
– Я часто бываю на различных форумах и съездах, и часто говорю о том, что по концентрации объектов историко-культурного наследия Абхазия, пожалуй, уникальная страна. Есть еще, конечно, вопрос качества и значимости объектов. Абхазия – одна из тех стран мира, в которой представлены следы культурного наследия всех периодов человеческих цивилизаций. Также у нас есть множество объектов, связанных с коммуникациями абхазов с другими этносами на протяжении последних трех тысяч лет, их пребыванием на нашей родине. Это объекты периода античного времени, греко-римского периода, присутствия тут греков, римлян, византийцев. Прослеживается и турецкое наследие, которое отражено в определенных архитектурных формах, керамике. В более поздние времена след своего присутствия оставили генуэзцы, и русские, начиная с 19 века. И надо понимать, что все эти памятники связаны с тем или иным периодом пребывания у нас на территории других народов и цивилизаций. Есть достояние культурного наследия Абхазии и сегодня именно на нас лежит ответственность за его сохранение. В этом смысле мы достаточно богатая страна со своей историей.
– Впервые за историю Республики была определена инвентаризационная стоимость 150 культурных объектов. Что это за объекты, в чем их ценность?
– На самом деле такая работа в Абхазии проведена впервые. Отсутствие этой информации создавало множество препятствий. Например, в случае разрушения памятника культурного наследия, неважно по каким причинам и при каких обстоятельствах, мы не могли оценить стоимость восстановления. Допустим, человек нанес вред памятнику культуры, мы обращаемся в суд, и определяется совершенно несоизмеримая вине мера наказания. Административный штраф колеблется от 500 до 5000 рублей. Из полутора тысяч объектов культурного наследия, как вы сказали, инвентаризационная стоимость была определена для 150, из них 23 – культовых, такие как Лыхненский храм или Бедийский собор, и 127 – объектов гражданской архитектуры.
В этот список попали объекты, наиболее ценные в плане архитектурных особенностей, оценивалась их идентичность и исключительность для нашей страны. Еще одним критерием отбора была изученность объекта, наличие исходных документов для проведения исследования. В список также вошли здания, которые несут в себе не столько архитектурную ценность, сколько историческую – в силу событий, которые там происходили, или людей, которые в них проживали. Работа по страховой оценке объектов культурного наследия продолжается, надеюсь, что в следующем году мы сможем оценить еще 200 объектов.
– Какая работа ведется по восстановлению памятников, разрушенных вследствие войны или с течением времени?
– К сожалению, у нас нет специальной госкомпании, которая бы занималась реставрацией или консервацией объектов историко-культурного наследия. В свое время это была «Абхазреставрация», которая была закрыта в связи с тем, что за 18 лет работы она не работала по факту ни разу. Мы думаем восстановить госкомпанию, в которой бы работали специалисты: архитекторы, историки, художники и так далее. Если объект, требующий реставрации, наиболее значимый, то она (реставрация – прим. ред.) ложится на плечи центральных госорганов, если менее, то реставрацией должны заниматься органы местного самоуправления. Если объект находится в частной собственности, то по закону его реставрация ложится на плечи хозяина – после одобрения проекта реставрации соответствующих госорганов.
Но ни разу за последние 25 лет в бюджет страны не была вписана строка, предусматривающая реставрацию объектов историко-культурного наследия. Я уже четыре года пытаюсь этого добиться, но пока результатов нет. С нашей стороны было предложено множество инициатив по правовому регулированию этой сферы, какие-то были приняты, а какие-то еще даже не рассмотрены. На сегодняшний день в Парламенте в первом чтении рассмотрены поправки к Закону «Об историко-культурном наследии», которые предусматривают льготы и преференции добросовестным пользователям, регулируют вопросы приватизации объектов и соответствующих обременений. Также возможно будет выработано решение о создании единого Государственного фонда хранения и использования ИКН.
– Какие объекты историко-культурного наследия Абхазии могут претендовать на то, чтобы быть объектами всемирного наследия и тем самым стать объектами ЮНЕСКО?
– Прежде чем начать говорить о том, какие наши объекты могут войти в список ЮНЕСКО, необходимо рассказать о требованиях самой организации. Многие наши памятники соответствуют критериям ЮНЕСКО для включения объекта в список всемирного наследия. Но в соответствии с Конвенцией «Об охране Всемирного наследия», само государство несет в первую очередь ответственность за сохранение объектов историко-культурного наследия. То есть, если государство не может нести полноценную ответственность за учет, охрану, реставрацию согласно международным нормам, ЮНЕСКО не будет рассматривать никакой проект. С учетом той ситуации, которая у нас складывается в отношении памятников культуры, можно сказать, что мы не несем надлежащую ответственность за них.
Второй аспект – государство должно контролировать данную территорию. Мы то, конечно, контролируем, но тут, встает вопрос международной признанности [Республики Абхазия], но, [кстати], даже в этой политической ситуации ЮНЕСКО готовы рассматривать какие-то варианты по охране и защите памятников.
Еще одно требование ЮНЕСКО к памятнику – не должна быть нарушена его аутентичность. У нас, конечно, есть такие памятники историко-культурного наследия, которые могли бы войти в список всемирного наследия, например, Драндский собор, Бедийский собор, Пицундский собор, Лыхненский храм, храм Симона Кананита, Анакопийская крепость, Великая Абхазская стена и т.д.
– Началась ли работа по созданию реестра перемещенных культурных ценностей Абхазии?
– Не началась. Только в июне этого года мы планируем организовать международный круглый стол, посвященный этому вопросу. Надо вообще обсудить вопрос перемещения культурных ценностей во время общего государства, советского периода, к примеру, после разделения, во время войн и конфликтов. А также обсудить проблему ввоза и вывоза культурных ценностей, в том числе их незаконного оборота. Нам предстоит еще большая работа по детализации перемещенных ценностей, хотя определенная работа в этом направлении ведется много лет.
– Как обстоит дело с нематериальными памятниками историко-культурного наследия, такими как фольклор, национальная кухня, аджика, абхазские танцы и прочими, которые на сегодняшний день никак не закреплены законом, но составляют неотъемлемую часть нашей культуры и также нуждаются в охране?
– Мы работаем над этим вопросом, а именно над созданием реестра нематериального наследия. Все надо фиксировать, любой процесс надо кодифицировать. У нас есть «Нартский эпос», он также есть у адыгов, кабардинцев, осетин и черкесов. И у меня родилась идея, с которой я обращался в нашу Академию наук. А что если субъекты России – народы, у которых также есть Нартский эпос, объединятся и совместно с нами начнут его изучать?! Найдут вариант развития Нартского эпоса, когда он был единым для всех, и создадут модель определенного этапа Нартского эпоса, присущего всем этим народам. Мы работаем над этой идей, она получила пока предварительное одобрение многих ученых.
войти или зарегистрироваться.