Потомок абхазских дворян корнет Константин Лакербай был сражен пулей противника в Первой мировой войне и погиб молодым, но слава о его боевых подвигах, бесстрашном нраве и чести сделала его легендарным.
Арифа Капба
Константин Шаханович Лакербай был сыном прапорщика Черкесского полка Шахана (Йосифа) Хасановича Лакрба (Лакербая) и племянником довольно известного в Абхазии человека – зажиточного землевладельца Мурзакана Лакрба (Лакербая). Последний вместе с братьями построил в селе Дурипш церковь и школу.
Константин Лакербай родился 8 января 1891 года в селе Лыхны. Воспитан он был в самых лучших абхазских традициях. Верность Родине, почтение к старшим и уважение к женщинам – принципы, которые он впитал, что называется, с молоком матери. Как и у всех мужчин в его княжеском роду, его путь был предопределен: военная служба.
Константин Лакербай обучался в Воронежском Великого князя Михаила Павловича кадетском корпусе, затем был зачислен в Елизаветоградское кавалерийское училище. Юный Лакербай был одним из лучших воспитанников училища, и после его окончания в 1913 году был произведен в корнеты с зачислением в 16-й драгунский Тверской полк.
В самом жерле войны
Корнету Лакербай было суждено в сражениях Первой мировой войны возглавить так называемую «абхазскую сотню», входившую в состав Черкесского полка, который, в свою очередь, был частью Кавказской кавалерийской дивизии. Эту дивизию прозвали «дикой», и неспроста.
Вот что писал об этих воинах русский журналист, сын писателя Льва Толстого, Илья Львович Толстой: «Полки проходили в конном порядке, один красивее другого, и весь город любовался и дивился невиданным дотоле зрелищем этой самобытной картины. Я вмешался тогда в толпу и с интересом наблюдал за тем впечатлением, которое производит эта живая лента на местных жителей. Я смотрел на их околдованные, застывшие в изумлении лица, я слушал их отрывистые восторженные восклицания, и внутри у меня где-то приятно щекотало чувство самолюбия, шептавшее мне на ухо, что эти войска тоже наши, русские, и что они вместе с нами жаждут помериться силой с нашими врагами, победить их или умереть. Это дикие полевые цветы, величественные своей первобытной красотой, яркие и манящие... Они гордо держат свои величавые головы, и нельзя их сорвать с их родного стебля, не исколовши и не изранив об них руки».
«Абхазская сотня» состояла из нескольких десятков воинов, представителей абхазской национальности.
Констанин Лакербай в письме своему родственнику князю Бате Анчабадзе перечисляет имена солдатов дивизии: Ардашин Акиртава, Миха Чирикбай, Калистрат Дзидзава, Михаил Ермолов, Василий Лакоба, Качубей Инал-ипа, Дич Кокоскерия, Константин Маргания, Ниф Тания, Семен Арнаут, Миша Анчабадзе, Паку Цышба, Мамед Абухба, Чич Капба, Кокун Агрба и другие.
В этом же письме корнет Лакербай пишет: «Я очень рад и счастлив, что в эпоху великой войны мне приходится быть руководителем своего родного народа и работать неустанно для блага его. Скажу правду истинную: работая и воюя с абхазцами, я ни одной минуты не думаю о себе, а только о молодцах-всадниках (абхазцах) – как бы кто из них не был ранен, оставлен и так далее. Я благодарен судьбе, что вместе с родными людьми защищаю интересы общей нашей родины России и что со славой героев мы, абхазцы, честно помрем в грозном бою, что если нас и забудут, получим наравне со всеми царское спасибо. После всего этого, в сознании исполнения своего долга, абхазцы войдут в свою родину смело, с открытыми глазами глядя на своих отцов и дедов, ожидая от них благодарности, что не осрамили абхазцев, а наоборот, оправдали надежды... со славой вернулись в дорогую Абхазию».
От отца к сыну
Считается, что «абхазскую сотню» собрал отец корнета Лакербай – Шахан Хусейнович. Он по его собственной инициативе нашел в Абхазии 150 молодых людей-добровольцев и отправился вместе с ними в действующую армию.
«В январе 1915 года Шахан Лакербай по болезни должен был на некоторое время покинуть дорогих для него абхазцев, – пишет просветитель Константин Мачавариани. – Домогательства его не оставлять абхазцев без ближайшего начальника из своих абхазцев вдали от своей родины увенчались успехом, и взаимен отца в Черкесский полк был переведен из Тверского драгунского полка его сын Константин Шаханович Лакербай, молодой офицер одного из кавалерийских полков».
Таким образом, командование абхазской сотней корнету Лакербай досталось от отца, и впоследствии, когда Лакербай был убит вражеской пулей, его отец Шахан был особенно безутешен, считая гибель сына своей виной.
«Низко кланяюсь героям Абхазии»
Но корнет Лакербай никогда и не думал «беречь себя» – он был беспощаден с врагами и проявил себя как невероятный смельчак. Впрочем, о своих подвигах ни в одном своем письме он не упомянул ни разу, зато довольно подробно описывал храбрость и отвагу всей сотни. Так, в том же письме Бате Анчабадзе он просит его подробно изложить всем абхазцам подвиги солдатов «абхазской сотни» – и то, как 45 человек абхазцев сумели отбить натиск 300 австрийцев, и как они выдерживали натиск врагов почти сутки и сумели устоять там, где другие отступили бы. А еще они умели возвращаться из таких сражений, которые заранее считались проигранными.
«Нашу сотню послали на самое опасное место и сказали прямо, что она отправлена на гибель, – пишет Лакербай. – На стороне противника были четыре роты в 600 человек, с пулеметами и артиллерией: мы отошли на две версты, где стоим до сих пор. Это была ужасная картина: дрались как сумасшедшие. Не хватало патронов, выстрелы из всех видов орудий заглушали все. Команды не было слышно. Но мы выполнили свое задание с честью, вышли героями. Когда мы присоединились к полку, то никто не верил, что мы живы. Все крестились и целовали нас. Все, кто был ранен, выжили, так как раны были не опасны. С раненых лошадей сняли седла. Вывезли <…> раненых черкесов, пехотинцев и спокойно присоединились к своим. По прибытию в полк командир оказал нам честь – он снял шапку и сказал: «Низко кланяюсь героям Абхазии. Вы не только поддержали славу абхазцев, но и превзошли все ожидания».
Корнет Лакербай проявлял большую заботу о воинах «абхазской сотни» и всегда подчеркивал, что они все для него равны и он не делает между ними различий. Он особо беспокоился о том, чтобы дух воинов поддерживали те, кто остался вне полей сражений, в тылу.
«Пока я не умру, – пишет Константин Шаханович, – ни одного абхазца не покину ни в какой тяжелой обстановке. Это раз. Во-вторых, прошу их писать сюда письма почаще, а вас, представителей наших, упрекаю за то, что забыли своих кровных людей. Они здесь отрезаны от родины, в тяжелой обстановке... Присылайте им черкески, бешметы, чувяки, мести, плетки и т.д. Это будет их радовать. Еще больше силы прибавится для борьбы от сознания, что Абхазия их помнит и думает о них».
В бой вместе с корнетом
Корнет Лакербай никогда не распространялся о своих подвигах, но, как это часто бывает с настоящими героями, о нем и о том, что он делал, рассказывали другие. В приказе Августейшего Главнокомандующего от 1 октября 1915 года за № 790, говорится: «...На другом участке корнет Лакербай, со смешанным взводом черкес, под губительным артиллерийским и ружейным огнем, раненный в руку, прорвался через преграждения противника и захватил офицера, 25 нижних чинов и форпостный телефон, до сорока человек были исколоты кинжалами. Рад объявить вверенным мне войскам Кавказской армии и Кавказского военного округа о доблестных подвигах кавказцев».
Довольно миниатюрный человек – небольшого роста, достаточно худощавый – Константин Шаханович Лакербай внешне не был похож на грозного в бою героя. «Богатырь духа с виду даже не орел, а орленок с характреным крючковатым носом», – писал о нем хорошо знавший его Симон Басария. Сам корнет писал о себе, что горд быть одновременно абхазцем и офицером русской армии.
Те, кто были ниже чином, восхищались корнетом, а сражаться с ним плечом к плечу считали за большую удачу. «Вера в корнета среди нижних чинов была большая, – пишет Симон Басария в своем очерке о Константине Лакербай. – Солдаты охотно и без страха шли в атаку с героем. В полку сложилось поверье, что кто идет в бой с корнетом, того не сразит вражеская пуля».
Аплодисменты безумному подвигу
Корнет Лакербай вел себя на полях сражения не только как бесстрашный воин, но и как рыцарь. Он считал невозможным оставить товарища в беде, дать кому-то попасть в плен, не оказать помощь раненому. Известная история о том, как он спас друга из почти безнадежной ситуации, кажется почти нереальной, но она неоднократно описана свидетелями.
Случилось это в бою, где воины под командованием Лакербай сражались с тирольскими стрелками. Тирольцы, пишет Мачавариани, держались крепко и таким огнем встретили сопротивление, что солдатам сотни пришлось резко отступать.
При отступлении корнет Лакербай вдруг заметил, что его давний приятель еще по училищу, корнет Асенков, получил сильное ранение и упал в сотне шагов от окопов неприятеля. Константин Лакербай отчетливо понимал, что, если за ним не вернуться, Асенков либо сам истечет кровью, либо будет убит врагами. В этой ситуации корнет принял молниеносное и, казалось бы, безумное решение – возвращаться за раненым другом во что бы то ни стало.
«И вот Лакербай, нахлестывая коня, выносится из леса галопом и, все развивая аллюр, все горячей посылая своего кабардинца, прямо маршем направляется на тирольские окопы, – пишет об этом случае русский писатель и журналист Николай Брешко-Брешковский. – Австрийцы сначала обалдевают, ошеломленные такой дерзостью всадника, а потом, обстреливают его, но неудачно для себя и удачно для Лакербая. Корнет осаживает коня возле Асенкова, стонущего от боли в простреленном плече. Асенков был крупный телом, пудов около шести, так что маленький Лакербай не поднял бы его. И вот новое чудо для затаившихся изумленных австрийцев: Лакербай трогает ногайкой передние ноги своего кабардинца, заставляет его лечь. Кабардинец поднимается уже с двойной ношей. Лакербай гикает и взмахивает нагайкой по направлению к тирольцам и спокойным шагом едет к своим. Ему даже не стреляют вдогонку – такое впечатление произвело все это на любимое войско Франца-Иосифа. Наоборот кое-кто из тирольцев, высунувшись поверх окоп и забыв всякую вражду, с восторгом аплодируют Лакербай и его безумному подвигу».
Подобных подвигов на счету корнета было множество. Отличался он и в разведке, помогало то, что Констнатин Шаханович неплохо владел немецким языком.
За свои боевые заслуги корнет Лакербай был удостоен нескольких высоких наград, это были ордена и знаки отличия: Святого Великомученика и Победоносца Георгия 4 степени, Святой Анны 2 степени с мечами, Святого Станислава 2 степени с мечами, Святой Анны 3 степени с мечами и бантом и несколько других. Первые три ордена были получены на службе в Черкесском полку, на Галицком фронте, а последние – в драгунском полку, на германском фронте.
Гибель корнета Лакербай
Симон Басария был свидетелем и такого происшествия. Весной 1916 года корнет Лакербай прибыл в Армавир с ранением. Басария на тот момент там учился в Высшем начальном училище. О подвигах молодого абхазца Лакербай был наслышан. Там они и познакомились. Лакербай переживал о том, что рана не заживала так быстро, как ему хотелось. Еле дождавшись, он тут же вернулся «делить боевые невзгоды родной дивизии», пишет Басария.
Корнет Лакербай, так спешивший вернуться на поля сражений, получил вражескую пулю во время разведки близ селения Чертовец в Галиции. Он погиб 15 июня 1916 года в возрасте 26 лет. Тело героя повезли в его любимую Абхазию.
Героя войны, о подвигах которого на родине знали, оплакивал весь народ.
Вот как описывает эти скорбные дни Константин Мачавариани: «Нет возможности передать все то, что происходило на похоронах корнета Лакербай. Особенно тяжелое впечатление производила кормилица Коции (Коция – домашнее имя Лакербай – прим. ред.) и ее родственники и родственницы. Они били себя в грудь, царапали лицо, вырывали волосы на голове. Обнимая гроб покойника, целовали его и били о гроб головы. На расстоянии четырех верст от Гудауты до села Лыхны растянулась похоронная процессия, и не было никого такого, кто искренне не оплакивал бы смерть такого героя, как корнет Лакербай. Ведь он погиб в цвете лет».
Корнет Лакербай похоронен в родном селе Лыхны, в земле, которую он любил и которой посвятил такие слова: « Если нас не станет после войны, одна мечта и просьба наша – приносите каждый из вас, абхазцев, сколько можете, пользы своей родной Абхазии и своим собратьям».
Использованная литература:
* Статья Константина Мачавариани «Светлой памяти павшего на войне героя корнета К. Ш. Лакербай»
* Очерк Симона Басария «К.Ш. Лакербай»
войти или зарегистрироваться.